Питер О`Доннел - Вкус к смерти
— А как там наши национальные меньшинства, эти дети Аллаха?
Венцель надолго задумался. Наконец сказал:
— С алжирцами-охранниками у меня нет проблем.
На какое-то время в комнате воцарилось молчание. Человек-гора вынул из нагрудного кармана плоскую металлическую коробочку и открыл ее. Внутри оказался белый кристаллический порошок. Не спеша он взял щепотку, поднес поочередно к обеим ноздрям и с силой вдохнул.
Венцель наблюдал за ним с ужасом и отвращением.
— Они написали в письмах, чтобы их забрал на обратном пути наш самолет? — спросил человек-гора, пряча коробочку.
— Да. Естественно, я их все тщательно просмотрел.
— Конечно, конечно. Все должно выглядеть, будто идет как обычно. — Из его глаз полились слезы, и он стал их вытирать носовым платком. — Сколько времени, по-твоему, займет наша работа при теперешней системе, майор Венцель?
— От одного месяца до пяти лет. Так долго мы не сможем изображать обыкновенную археологическую экспедицию.
— Верно. А с помощью девушки?
— Если она действительно способна на то, о чем говорил Габриэль, мы все закончим в несколько дней.
— В таких делах Габриэль ошибок не делает. Несколько дней. — Он вздохнул. — Какая жалость. Мне все это очень нравится. Здесь интересно и будет еще интереснее.
Венцель взял еще один раскладной стул и тоже сел, слегка наклонившись вперед.
— А вас не беспокоит, что Блейз и Гарвин могут вмешаться в наши дела?
Массивное лицо под совершенно не соответствующей ему соломенной копной волос дрогнуло. Великан радостно улыбнулся.
— Беспокоит? Объясните мне, пожалуйста, что вы имеете в виду, майор Венцель? Я не совсем понял, что бы это могло значить.
Венцель откинулся на стуле. Сформулировать ответ было для него нелегкой задачей. Наконец он сказал:
— Я имею в виду вот что. Судя по всему, что я слышал, они очень опасны. Они уже сорвали недавно крупнейшую операцию Габриэля и чуть было не уничтожили его самого. Не могут ли они сделать это еще раз?
— О нет, дорогой ты мой, конечно же нет, — почти ласково вымолвил гигант. — На этот раз, слава Богу, здесь присутствую я. — Он снова вытер выступившие слезы. — Но я надеюсь, что они рискнут вмешаться, Венцель. Я очень хочу самолично заняться Гарвином. — Он замолчал, что-то вспоминая. — Думаю, и ты не отказался бы от возможности… например, проткнуть Модести Блейз своей шпагой.
В глазах Венцеля вспыхнула холодная ярость.
— Да, я бы хотел этого. Очень даже хотел бы, — медленно проговорил он.
— Это было бы просто изумительно.
Венцель встал и двинулся к вытесанной из камня арке, за которой находился выход в долину. Человек-гора не обернулся ему вслед. Казалось, он грезил наяву, и грезы его были приятными.
Венцель остановился под аркой и спросил:
— Гарвин действует ножом, так я понял?
— При случае. — Голос прозвучал отрешенно и глухо. — И всегда чрезвычайно удачно. Он воспользовался им, чтобы расправиться с одним из подручных Габриэля. Именно поэтому Габриэль и догадался, что это был Гарвин.
— Нож, — повторил Венцель, не скрывая презрения. — Это не оружие. Инструмент мясников.
Майор вышел.
— Пуританин, — ласково сказал ему вслед человек-гора, и вновь его тело содрогнулось от приступа беззвучного смеха.
— Ради Бога, не делайте этого! — задыхаясь, с трудом выговорил Колльер, приблизившись к Дайне, лошадь которой уже перешла на рысь. Девушка повернула к нему голову и усмехнулась.
— Не волнуйтесь. На этом участке нет деревьев, а Джонатан никогда не спотыкается.
— Да я не за вас беспокоюсь. Вы скачете, как чертов кентавр, — раздраженно сказал Колльер. — Я о себе думаю. Когда вы мчитесь галопом, это настоящий класс. А я себя чувствую в этот момент просто мешком с картошкой.
Теперь они ехали неторопливым шагом вдоль западного края огромного пастбища, которое начиналось прямо позади конюшен, примыкающих к коттеджу. Это было загородное жилище Модести, расположенное в двух милях от деревушки под названием Бенилдон.
— Вы должны научиться работать коленями, — объяснила Дайна. — Захватывать ими бока лошади.
— Захватывать? Вы слишком жестоки. Если я стану давить, то или покалечу бедное животное, или же сам свалюсь со сломанной шеей. Когда вы скачете галопом, то и Кити начинает так же скакать. Но у нее нет чувства ритма, вот в чем беда. Держитесь левее, если хотите еще кататься.
У подножия холма располагались тир и площадка для стрельбы из лука. За три дня, проведенные в Бенилдоне, Дайна научилась стрелять из лука на небольшое расстояние, целясь по звуку. Для этого Модести просто установила за мишенями звонки, которые включались при нажатии кнопки на другом конце площадки.
— Пора, наверное, идти домой, — сказала Дайна. — Время пить чай. Господи, как мне нравятся эти английские чаепития. Пшеничные лепешки, масло, джем, мед, и все это под перезвон ложечек стукающихся о фарфор чашек. Держу пари, они почти прозрачные.
— Да, высокого качества, — подтвердил Колльер.
Общаясь с Дайной, он научился смотреть на многие вещи более пристально, чем прежде, и давать им более точную оценку. Прошло шесть дней после их возвращения из Панамы. Первые три они провели в доме Модести. Колльер с готовностью взял Дайну под свою опеку. Сама Модести куда-то исчезла, разумеется, не сообщив, как всегда, куда. Перед этим она много звонила за границу. Вилли Гарвин покинул Европу ровно через двадцать четыре часа после прибытия в Англию.
Поэтому именно Колльер водил Дайну Пилгрим по Лондону. Он учился мыслить не зрительными, а звуковыми и обонятельными образами. Дайне нравились фруктовые и овощные запахи рынков, смесь экзотических ароматов в районе Сохо. Ей понравилась река и парки, а от концерта в Фестиваль-Холле она просто пришла в восхищение. Колльер читал ей книги, играл с ней в карты и уже начал обучать игре в шахматы.
Переезд в Бенилдон восхитил девушку. Колльер невольно улыбнулся, когда вспомнил, как она стояла рядом с навозной кучей, с явным удовольствием вдыхая терпкий запах. Когда же он, не выдержав, расхохотался, она попыталась ввести его в необыкновенный мир запахов: заставила закрыть глаза и приказала забыть все, вдыхая сильный и богатый аромат. Модести застала их за этим занятием и пришла в полнейшее недоумение, которое разрешилось гомерическим хохотом.
Для самого же Колльера необходимость опекать Дайну Пилгрим стала скорее источником удовольствия, чем скучной обязанностью. По словам Модести, опасность со стороны Габриэля им не угрожала. Пока не угрожала. Конечно, рано или поздно он все равно даст о себе знать. Но за это время они попытаются опередить его — установить его местонахождение и разведать, что он затеял на этот раз. Именно поэтому Вилли и отправился на континент, чтобы, использовав свои старые связи в уголовном мире, постараться раздобыть информацию о Габриэле. Сама же Модести раскинула сети еще шире, хотя использовала для этого преимущественно телефон.
Глядя на Дайну, которая ехала рядом с ним, — с прядями волос медового цвета, выбивающимися из-под косынки, пылающими румянцем щеками, загорелым лицом, казавшимся теперь гораздо более юным, чем во время их первой встречи, — Колльер, без всякого сомнения, был доволен, что Модести и Вилли собираются настичь Габриэля и, вероятно, убить его. Он не испытывал от этого угрызений совести. Его беспокоила только трудность и опасность готовящегося предприятия.
— Как вы думаете, он сегодня приедет? — спросила Дайна, когда они приблизились к конюшне.
— Конечно, — заверил Колльер. Девушка имела в виду Вилли Гарвина. Стив хорошо знал, что только Вилли ей сейчас не хватало в жизни. — Он вчера вернулся из Амстердама. Модести говорит, ему надо еще уладить кое-какие дела… Но так или иначе он скоро будет здесь.
— Хорошо. Я по нему скучаю. Черт! Как пошло звучит! Я бы и по вам скучала, если бы вас здесь не было, Стив.
Колльер усмехнулся.
— Поздно. Слово не воробей.
Дайна скорчила смешную гримаску.
— Я слышала, как подъехала какая-то машина, когда мы проезжали мимо тира. Может, это Вилли.
Они слезли с лошадей и передали поводья работнику. Подойдя к коттеджу, Колльер увидел старенький «роувер», стоящий на газончике перед домом, весь в пыли после езды по сельским дорогам.
— Это не Вилли. Это Таррант.
— Таррант?
— Сэр Джеральд Таррант. Еще один друг Модести.
— Даже сэр? Он как, ничего?
— Вполне. Разговаривает всегда тихо, вам понравится. Воплощение старомодного обаяния. Относится к Модести как к собственной дочери. Но иногда дает ей задания, выполняя которые она вполне может расстаться с жизнью.
— Ага…
— Не говорите «ага». И не задавайте вопросов об этом, тогда все будет нормально.
Они подошли к открытым дверям. Дайна спросила:
— Я успею быстро умыться и переодеться перед тем, как буду представлена?
